Некоторые размышления к "Сказке о Золотой Рыбке"
«Нужна ты мне, как рыбке зонтик!»
«Хвастать, милая, не стану!
Знаю сам, что говорю,
С неба звёздочку достану
И на память подарю!» -
куплеты Курочкина из к/ф «Свадьба с приданым».
«Без труда не вынешь рыбку из пруда».
(Очень актуальная пословица)
«Сказка о рыбаке и рыбке». Написана второй болдинской осенью 1833 года. В основу сказки положен сюжет, широко распространённый в фольклоре разных народов. Непосредственным источником послужила сказка из сборника братьев Гримм «О рыбаке и её жене». (Примечания к сказке, помещённой в сборник «А. С. ПУШКИН. РУСЛАН И ЛЮДМИЛА. СКАЗКИ. Ростов-на-Дону, Ростовское книжное издательство, 1982).
Очень неоднозначной оказывется сказка при прочтении в нашем текущем времени. Михаил Казинник, например, не где-нибудь, а в Госдуме рассказывал, что это сказка О ЛЮБВИ (Можно посмотреть ролик в сети). И подтвердил свою догадку самыми первыми строчками сказки:
«Жил старик со СВОЕЮ старухой
У самого синего моря...»
- сделав упор на определении своею, мол, хорошо любить умную, добрую, красивую (и, ехидно заметим, никакой гарантии, что никаких недостатков в своей жене не будет найдено), а старик прожил именно со своею старухой
«...ровно тридцать лет и три года...».
Лучше всё-таки найти в сети ролик и посмотреть эмоциональное выступление М. Казинника в записи («Это же - ПУШКИН!»).
А мы все с детства привыкли к мысли, что старичка донимала своими придумками глупая, злая и жадная старуха. И даже некоторыми детьми предлагался выход для старичка - поменять эту старуху на другую. Это у детей всё просто, а когда за плечами серьёзный стаж совместной жизни, да
«...Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу...»
Как-то не очень вяжется серьёзный семейный стаж с ветхостью жилища (написано: в землянке!). Но на всех иллюстрациях к сказке всё-таки изображена избушка. Да и невод – это нечто посолиднее сети или мордушки. Никакой лодки в сказке тоже не обозначено. Интересно как это он ры... ры... ры... бачил (или где-то видел, как это делается?)! Хорошо, пусть невод.
«Раз он в море закинул невод,
Пришёл невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришёл невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод -
Пришёл невод с одною рыбкой,
С не простою рыбкой – золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим...»
А и силён же был старичок так далеко в синее море невод закидывать! Да ладно, пусть так, сказка всё-таки...
«...Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтобы рыба говорила...»
ДА ТАКОЕ ТОЛЬКО ВО СНЕ МОЖЕТ ПРИСНИТЬСЯ! Рыбка же просила её отпустить и предлагала за себя неслыханный откуп, «...чем только пожелаеm!..». Естественно, прожив вместе 33 года, что, воротившись, об этом чуде старик рассказал своей старухе:
«...Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась...»
Рассказал, что не посмел с рыбки взять выкуп и просто так отпустил её в синее море. А старуха как отреагировала? Её же не удивило, ни что рыбка оказалась говорящей, ни что говорила по-нашему, т.е. по-русски! Она старика привычно (привычно для старика?) забранила! Перво-наперво, назвала его всякими нелестными словами... И первое, что ей пришло в голову насчёт «взять выкуп», так это корыто, которое, оказывается, «совсем раскололось»!
И поплёлся наш старичок к морю за выкупом, исполнять старухину придумку. Увидел, что настроение у моря изменилось, оно для начала лишь «слегка разыгралось». После первого же клика золотая рыбка приплыла к старику и спросила, чего же ему надобно. Далее старичок наш, поклонившись, живописно изображает из себя жертву:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Да, когда старик вернулся с моря, то увидел перед своей старухой новое корыто, что, впрочем, не избавило его от очередной порции нелицеприятных характеристик. Было велено воротиться к рыбке и «выпросить уж избу». Возражать не стал, пошёл к синему морю, а оно уже опять сменило настроение, «помутилось». Кликнул золотую рыбку. Она, конечно же, приплыла и снова задала вопрос, чего же ему надобно на сей раз. Доложил, отвесив поклон «государыне-рыбке», что
«Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба.»
Ой, чтой-то накручивает себя старичок! То просто ему, старику, покою не давали, то теперь уже своя же старуха стала вдруг сварливою бабой!
«Изба со светёлкой» состоялась. Далее картина со сварливою бабой с подачи старика становится всё неприглядней, уж не захотела она быть ни чёрной крестьянкой, ни столбовой дворянкой, ни вольною царицей... И он, такой бедный и несчастный, ни разу не прикрикнувший на свою старуху, безропотно ходил к синему морю и кликал раз за разом золотую рыбку. Между тем, терпение золотой рыбки шло к своему пределу, о чем и докладывало старику море своим состоянием: становилось оно и неспокойным, и почерневшим, и разбушевавшимся...
А какими словами было описано поведение старухи? Старуха же, со слов старика, то «...на чём свет стоит мужа ругает...» (его, мужа!), то «... на него прикрикнула старуха, на конюшне служить его послала...», то опять «старуха вздурилась», когда вздумалось ей стать вольной царицей...
А вот здесь
«Испугался старик, взмолился:
Что mы, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство.»
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа:
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорю тебе честью!
Не пойдёшь, поведут поневоле.» -
публичная семейная сцена, когда он её, неожиданно для себя расхрабрившись называет бабой, объевшейся белены, а она ударяет по щеке мужа, забыв, что является вроде бы столбовой дворянкой, но называет его мужиком (!), уже приказывая ему идти к морю, не оставляя выбора.
И далее у нас события развиваются всё драматичнее. К морю отправился уже не старик, а старичок (совсем его дух сломлен), чтобы в очередной раз покликать золотую рыбку, обошедшуюся ему слишком дорогой ценой: стала-таки старуха царицею со всеми присущими царице атрибутами. Вернувшись, поклонился ей в ноги и, назвав грозной царицей, спросить осмелился, довольна ли её душенька.
«На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали,
А в дверях-то стража набежала,
Топорами чуть не изрубила...»
Взашеи, да, это не по-боярски и не по-дворянски, это по-простецки, т.е. по-деревенски, да и стража... с топорами, тоже как-то не соответствует царской! А что самым обидным оказалось?
«А народ-то над ним насмеялся:
Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот в очередной раз старуха вздурилась и царедворцев за мужем посылает. Вздурилась – старуха, а посылает – за мужем. (Ой, и шутник же Александр Сергеевич! Ой, шутник не шуточный! Ай, да сказочник!) Озвучила старику старуха свои притязания на мировое господство:
«Воротись, поклонися рыбке,
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была бы у меня на посылках!»
Оооо... Оооо... Оооо... (Слов – нет!)
«Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Вот идёт он к синему морю,
Видит, на море сильная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют...»
Конечно, покликал старик золотую рыбку. Конечно, приплыла она его стоны выслушать, ведь он не знает уж, что ему делать с проклятою бабой! И все старухины придумки, описанные выше, золотой рыбке изложил.
«Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился...»
И... проснулся, наконец, наш «старик» после затяжного и мерзопакостного сна! Когда засыпал, знал ведь, что и землянка у него изветшала, и корыто его «старухи» разбито, и невод закидывать – не с удочкой баловаться, не с закидушкой, не с мордушкой или бредешком... И только проснувшись, на другой бок переВЕРНУВШИСЬ, можно оказаться там же, где и прикорнул-приспнул. Отряхнул с «лесниц-ресниц» остатки сна, и
«...Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А перед нею разбитое корыто.»
Скорее всего, наш «старичок» вместо слова «глядь» произнёс-подумал несколько иное слово. Да, более привычное, хоть и непечатное, но вполне отвечающее его эмоциональному состоянию: «землянка» – ВЕТХАЯ, «старуха» - ВЕРНАЯ (так и не бросила его, не ушла к другому: «богатенькому», «красивенькому», «с более высокой колоколенкой» и т.д., так и прожила с ним, видимо-НЕ-видимо, любимым, единственным и неповторимым; жила с не придуманным, а с живым человеком, со всеми его недостатками и достоинствами, принимая таким, каким был). И ещё: «корыто» - РАЗБИТОЕ. Ну, положим, не совсем разбитое, а совсем не простое, с к а з о ч н о е. Слово «корыто», COR-i-«тор», начинается с замаскированного слова COR, т. е., в переводе с латинского, СЕРДЦЕ, i- информация, (РО)ТОР – нечто движущееся, вращающееся, энергетическое образование. Это был семейный ЧЁЛН, «приют убогого чухонца», обрисовывая словами того же Александра Сергеевича, но в ином повествовании.
Почему «убогого», а потому что учиться не захотел в своё время, остался «старым невежей», скорее – невеждой, неуком-неучем. Потому и «невод» вместо улова приходил то с тиной, то с травой морскою. В других-то сказках действующие лица с «рыбками» учились договариваться: и Емеля «ухватил Щуку в руку», и Ивану-царевичу Щука подала упавшее было в море сказочное яйцо (и ничего, что Щука – рыба вообще-то пресноводная – вдруг оказалась очень вовремя и в море), и Иванушке Петровичу из «Конька-Горбунка» рыба-ёрш помогла найти, а рыба-КИТ - достать сундучок с перстнем Царь-девицы. А здесь «старичок» наш, может, только помечтал, что всё само может сделаться: и «изба со светёлкой», и повышение «старушки» по службе, и, может, достал бы своей старухе звёздочку с неба, да мало ли ещё чего этакого! Или... понастроил бы в мгновение ока всё это с помощью компьютера, да вот о компьютерах-то тогда ещё и не помышляли.
Посмотрим на слова РЫБАК и РЫБКА. Буквенные символы – одни и те же. Значит, «в цифре» у них будет одна и та же сумма: 9+2+2+1+3 и 9+2+2+3+1 = 17. Порядковый номер 17 в «Атласе звёздного неба» – у созвездия ДЕЛЬФИН (DELPHINUS), ещё один обитатель очень «синего моря», то есть Северного полушария ЗвеЗдного неба. Есть и созвездие Южного полушария ЗвёЗдного неба, № 27, ЗОЛОТАЯ РЫБА (DORADO). Все границы созвездий на звёзДНОй карте чётко очерчены, образуя свою «сетку»-«невод». Есть и созвездие СЕТКА (RETICULUM), № 64 в Южном полушарии звёздного неба, там же и созвездие Летучая Рыба (VOLANS), № 37, и Южная Рыба (PISCIS AUSTRINUS), № 85, и, конечно же, созвездие РЫБЫ (PISCES), № 60, которое можно наблюдать в Северном полушарии, раскинувшемся колоколом над территорией и нашего Отечества. И все созвездия о чём-то своём «рассказывают»...
В «Сказке о рыбаке и Рыбке» наш «старичок» почему «...не слыхивал, чтобы рыба говорила...»? Потому что у него была возможность ры-бачить, но не было возможности заглянуть ни в «АТЛАС ЗВЁЗДНОГО НЕБА», ни на свою натальную карту (гороскоп) поглядеть, он там обязательно увидал бы зодиакальное созвездие РЫБЫ. Вот у царя Дадона из «Сказки о Золотом Петушке» был-таки знакомый звездочёт и ...скопец, но толку от его знаний было, как от кОЗла топлёного молока, грубо говоря. Оба про «Петушка» знали, но мысль об опасности, которую он в себе таил, их головы не поСЕТИла. Очень дорого он им обошёлся, такой золотой, ценою собственной жизни заплатили оба «старичка». Впрочем, об этом и «пересказка» здесь, на сайте, есть отдельная, в 3-частях. А в рассматриваемой сказке «старичок» и жив остался, и к «старухе» своей вернулся, и «землянка» с «корытом» его ждали. Правильную версию рассказал Михаил Казинник: О ЛЮБВИ эта сказка, мало ли что могло нашему «старичку» в его «страшном сне» примерещиться!
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Ольга Шилова обязательна.
|
 |
