- Advertisement -
Протокол допроса № 3-1. Александрийский столп
Повторенье — мать ученья, утешенье дураков. (Русская поговорка, приписываемая античному мудрецу)
Да, зачастую зубрёжка становится эрзацем ума. Огромное количество информации, хранящейся в мозгу человека, воспринимается окружающими как высокий показатель его умственных способностей. Однако как обладатель огромного количества хитроумных приспособлений и инструментов ещё не является мастером, так и носитель терабайтов бесполезных для него сведений не вправе считаться мудрецом. Но процесс повторения — это не только заучивание, но и способ познания, основанный на анализе при рассмотрении сути явлений и вещей под различными углами зрения. Сложные, многогранные, объёмные предметы невозможно правильно даже описать, не то что постигнуть и донести до сознания других. Поэтому, сколь ни возвращайся к допросу свидетеля, известного ныне под именем «Александрийский столп», всякий раз обнаруживаешь целую вселенную, оставшуюся незамеченной во время изучения одного из главных символов Санкт-Петербурга в прошлый раз. В данном случае, эта тема актуальна в том числе и потому, что уже много раз появлявшиеся версии и их разоблачения создали просто непреодолимую преграду на пути к окончательному разрешению давнего спора о том, могли в начале девятнадцатого века наши предки создать этот шедевр или не могли. На сегодняшний день, кроме официальной версии строительства «творенья Моферрана», наибольшее распространение получили две альтернативных версии:- Колонну Монферран не строил, якобы потому, что во времена его трудовой деятельности никто не имел возможности осуществить строительство подобного масштаба. А значит, он присвоил себе право считаться автором того, что на самом деле было создано атлантами, гиперборейцами, инопланетянами либо ещё какими-либо существами, не являвшимися в полной мере представителями нашей цивилизации.
- Колонну Монферран строил, но не тем способом, который изложен в его альбоме, а более изощрённым, с применением технологий, скрытых впоследствии Прогрессорами от людей.

«Когда всѣ передовыя массы передъ колонною были сняты, Колодкинъ приступилъ къ расчистке основанiя горы подъ массою самой колонны, и когда сiе искусно вычисленными взрывами, направленными во всѣ стороны камня, было окончено, такъ, что вся масса, имѣвшая болѣе 100 тысячъ пудовъ тяжести, почти висѣла на воздухѣ — поставил он подставки подъ массою и съ лицеваго бока. Сiи подставки по всей лицевой или наружной сторонѣ входили въ массу верхними концами посредствомъ выдолбленныхъ въ сей последней гнѣздъ, а нижняя часть сихъ контрфорсовъ была поставлена на бревна, и зарыта въ землю. Длина сихъ бревенъ была отъ 4 до 5 саженъ. Такимъ образомъ люди имѣли возможность безъ всякой опасности работать еще подъ массою, ибо надлежало разрѣзы или пазы снизу у основанiя расширивать посредствомъ взрывовъ, для удобнѣйшаго и беспрепятственнаго паденiя громады съ боковъ. Когда все сiе приведено было къ окончанiю, приступилъ Колодкинъ, в присутствiи уже самого Г-на Яковлева, къ распоряженiямъ для отвалки колонной массы...»Это свидетельство ошибочно объявлено некоторыми исследователями фальшивкой на том основании, что «при взрывах гранит колется на куски». Подобные утверждения являются результатом отсутствия должного образования. Я, как сын горняка — мастера взрывных работ — с самого детства в общих чертах знаком с методами, применяемыми в горно-взрывном деле. Один из них распространён при производстве вскрышных работ, когда используются так называемые заряды рыхления, а другой при добыче цельных кусков породы путём подрыва скважин щелевого экрана. Подробно об этом читайте в статье Л. В. Кокуниной «Взрывные технологии на добыче блоков природного камня» из журнала «Известия Уральского государственного горного университета». Суть метода добычи подрывом скважин щелевого экрана принципиально ничем не отличается от классического приёма вбивания деревянных клиньев в шпуры, с последующим их разбуханием внутри от воды, которой их сверху поливают. Просто вместо работы, создаваемой расширяющейся длительное время древесиной, используют работу быстро расширяющихся газов подорванной взрывчатки со сниженными детонационными свойствами.


«Есть и другой способ: по линии будущего разлома в монолите бурятся узкие глубокие отверстия, которые называются шпурами. Затем в эти шпуры закладывается взрывчатое вещество гранилен. Он относительно мягко детонирует и таким образом отделяет от монолита цельный кусок гранита». [ Источник ]Но если кто-то решил, что это передовая технология, то он глубоко ошибается. Добывать камень с помощью «вычисленных», или, как теперь принято говорить, «направленных взрывов ограниченной мощности» — это, простите за тавтологию, «каменный век». Таким методом продолжают пользоваться разве что в странах «третьего мира», а у нас он, ввиду дороговизны и опасности, за редким исключением в связи с производственной необходимостью, давно уже не применяется. Но это сейчас. В девятнадцатом веке подрыв щелевого экрана дымным порохом был самым передовым методом добычи природного камня в карьерах. Об этом сохранилось достаточно много документальных свидетельств. Например, в описании производимых работ на Казённой каменоломне острова Корпу-Сари в 1836 году говорится:

Секретный фарватер для Александровской колонны
Одной из главных улик в нашем расследовании является собственное (или всё-таки не собственное???) свидетельство, оставленное нам Огюстом Монферраном. Это альбом, изданный во Франции в 1836 году. Называется он «Планы и детали памятника, посвященного памяти императора Александра» и в последние десятилетия, с тех пор как стал доступен не только для историков, но и для всех желающих, превратился в объект насмешек. Появился даже своеобразный вид спорта, где игроки соревнуются в поиске наибольшего количества «ляпсусов», содержащихся в книге. Для всех вдруг стало очевидно, что книга лжива насквозь. Её не мог написать даже малограмотный студент, не то что талантливый инженер, каким, вне всяких сомнений, являлся Монферран. Написать такой текст и изобразить такие иллюстрации могли только люди, абсолютно не компетентные, делающие свою работу, руководствуясь чьими-то устными описаниями. Однако другого источника у нас не имеется, поэтому будем использовать то, что имеем.
[ Источник ]
Переведём с французского некоторые характеристики:- длина между перпендикулярами — 147 футов (44,1 м),
- ширина без элементов — 40 футов (12 м),
- глубина киля — 13 футов (3,9 м),
- толщина переборок корпуса — 3 фута,
- в полном объеме – 7 футов (2,1 м).

«…Судно, на котором был перевезен монолитный стержень колонны, имело 147 футов в длину и 40 футов в поперечной балке, вышина его от киля до мостика — 13 футов 3 дюйма. 18-го января 1830 г. комиссия, руководившая работами, получила от морского министра план и смету, составленную для сооружения судна под руководством главного инженера. Судно было построено в Петербурге, на верфи купца Громова, полковником Глазиным, одним из наиболее видных офицеров-конструкторов государственного флота. Это плоскодонное сооружение способно было выдерживать предельную нагрузку в 65 000 пудов, т. е. 2 600 000 фунтов, водоизмещением оно было не более 7 футов 3-х дюймов, что очень облегчало проход по многочисленным отмелям, встречающимся на пути плавания. Были приняты все меры к тому, чтобы 5 июля 1832 г. судно бросило якорь у Пютерлакского карьера. Подрядчик Яковлев, которому была поручена операция погрузки и выгрузки колонны, приступил к работе, располагая четырьмястами человеками. Для осуществления погрузки колонны я распорядился выстроить мол, выдающийся в море на 30 сажен. Мол был сооружен из осколков гранита, отколовшихся при разработке скал. Заканчивался он портом длиною в 105 футов, шириною в 80. Сооружение это состояло из поставленного на сваи сруба, брусья которого, скрещиваясь, создавали подобие клеток; клетки эти заполнялись гранитом. Сверху клетки перекрывались брусьями на близком расстоянии, а поверх брусьев укладывались доски в два слоя, что составляло мостовую порта, у окончания которого был выстроен поперек него выдающийся в море мол. Это создавало фарватер для судна. На молу были установлены кабестаны для погрузки колонны. Мол, как и порт, имел 106 футов длины. Что же касается фарватера, то он был только 44-х футов ширины, чтобы создать устойчивость судна во время погрузки. Чистка фарватера производилась двумя бригадами, работавшими посменно день и ночь. Этот форсированный темп расчистки дна был предпринят во избежание задержки работ. Чтобы получить 10 футов глубины, необходимой для погрузки, потребовалось извлечь со дна два фута глины чрезвычайной плотности. Хотя для доставки на судно колонны с места ее разработки приходилось преодолеть расстояние всего в 300 футов по прямой дороге, бесконечные шероховатости и неровности скалы по всему пути следования чрезвычайно затрудняли эту процедуру. Пришлось взрывать их на всей протяженности в 300 футов, а после расчистки от щебня уложить путь балками, положенными одна к другой… Спуск колонны к молу начали еще до окончания нижнего участка пути, причем пришлось орудовать восьмью кабестанами, так как, ввиду разности диаметров оконечностей колонны, она при спуске все время принимала диагональное направление. А исходя из того, что для правильности погрузки требовалось соблюдение абсолютной параллельности груза на краю причала, приходилось во все время пути следования колонны неоднократно поворачивать ее для восстановления параллели. Эта процедура поворота осуществлялась при посредстве мощного клина, оправленного железом, который через каждые 12 футов возвращал отклонившуюся в сторону колонну. Между клином и колонной попеременно помещали одну за другой доски, натертые мылом. Шесть кабестанов при помощи полиспастов тащили колонну вперед, в то время как два других, помещенных сзади, удерживали ее от вращения. После двух недель упорного труда добились наконец того, что колонна покоилась на краю мола…» [ Источник ].Дмитрий Горкин, как дотошный исследователь, в прошлом военный моряк, не мог не проверить имеющуюся информацию. Его расчёты выглядят следующим образом: Глубины в акватории, прилегающей к месту погрузки Александрийского столпа, за прошедшие двести лет совершенно не изменились, и как в наше время, так и в начале девятнадцатого века составляли не более 1,8 метров. Транспортировать груз в 600 тонн на барже с осадкой судна в 2,5 метра НЕВОЗМОЖНО! Докажем сей факт: Рассчитаем осадку баржи для перевозки колонны Монферрана, учитывая её массогабаритные характеристики:
- длина — 25,6 м,
- диаметр — 3,3 м (в среднем),
- площадь заготовки: 3,3 м х 25,6 м = 85 м2.
- Площадь баржи: 44 м х 12 м = 528 м2, округляем до 500 м2 с учётом надпалубных надстроек и такелажа.
- Соотношение площади баржи и груза 500м2/85м2 = 5,9 = примерно 6 раз. (Запомним. Пригодится.)
- Вес колонны рассчитывается по формуле «площадь диаметра колонны (пи эр квадрат), умноженная на длину и на плотность гранита:
- 3,14 х 1,65 х 1,65 х 25,6 х 2,7 = 590 тонн.
- Вес общий вместе с весом баржи и конструкции крепления — 900 — 1000 тонн, это эквивалентно весу воды 1000 т и приблизительно эквивалентно 1000 м3 воды.
- Осадка баржи считается как вытесненный объем воды (водоизмещение).
- Площадь баржи 500 м2, а при осадке корабля в 1 метр она эквивалентна 500 м3.

Размеры судна габаритные, м: длина ширина высота борта | 66,2514,03 2,0 |
Грузоподъемность, т | 1000 |
Водоизмещение, т: с грузом порожняя | 1250250 |
Осадка средняя, м: с грузом порожняя | 1,570,36 |
[ Источник ]
Площадь грузовой палубы вычисляется просто: 66 м х 14 м = 924 м2. Водоизмещение 1250 т. 1250 т – 1000 т груз = 250 т (вес баржи из металла, у которого прочность выше дерева однозначно) Осадка с грузом: 1,6 метра 925 м2 х 1,6 м = 1480 тонн. Делим на водоизмещение 1250 т, получаем 1,18, это поправочный коэффициент на соленую воду и другие составляющие, в итоге он равен 18 %, что компенсируется, как видно выше, намоканием древесины и утяжелением веса деревянной баржи Монферрана, так как пористость дерева высокая. Тот, кто хоть раз вытаскивал деревянную лодку осенью из воды, хорошо знает, насколько лодка прибавляет в весе за сезон, с момента спуска её на воду. В общем и целом наши расчеты верны. Можно, конечно, еще ввести поправку на 10 % для уменьшения осадки баржи в пользу официальной версии, но это все равно не решит проблему глубин. Необходимо также учитывать специфику доставки грузов баржами. Навигация, то есть сезонный судоходный период, из Петербурга в Москву официально открывается 15 апреля. Около месяца уходит на то, чтобы ввести барже-буксирные составы в нормальный, регулярный режим работы. А заканчивается навигация 1 ноября. Таким образом, этот способ транспортировки доступен максимум пять-шесть месяцев в году. Многое зависит от того, какой выдалась зима. Если снежные осадки были обильны, весной и летом уровень воды в реках позволяет проходить большегрузным баржам, которые перевозят по 5–7 тысяч тонн. Однако последние несколько зим в этом смысле «подвели», и баржи использовались небольшие — на 1–2 тысячи тонн груза. Проблема проходимости больших барж усугубляется также тем, что судоходные реки уже давно не чистятся от ила. У большегрузной баржи осадка в среднем составляет около трех метров.






«Одновременно с устройством фундамента в Пютерлаксе добывали монолит для изготовления колонны и камни для её подножия. Контракт на эти работы был заключен с владельцем каменоломни, «купецким сыном» Василием Абрамовичем Яковлевым. По замыслу Монферрана, нижняя часть памятника состояла из пьедестала, его подножия — цоколя (субсегмента), а также плинта (площадки) и ступеней. Благодаря этому общая высота возрастала, а колонна выглядела элегантней, чем колонны Траяна в Риме и Наполеона в Париже. Первоначально Монферран планировал сделать цоколь из гранита, добываемого в Сердоболе (сейчас Сортавала), считая, что «его нежный голубоватый тон составляет удачный контраст с темным цветом колонны». Однако добыть камень нужной величины оказалось невозможно, и было решено сделать цоколь также из рапакиви. Первый блок, добытый Яковлевым, Монферран не принял из-за несоответствия его размеров указанным в контракте. Яковлев направил несколько сотен рабочих на поиски новой подходящей скалы. Нужный блок нашли в пяти верстах от Пютерлакса, в местности Летцарма (Letzarma (на картах — Лаитсалми (Laitsalmi), видимо, здесь ошибочное написание — прим. А. Кадыкчанского)). Этот остров находится в том же заливе Виролахти, недалеко от места Пютерлакской каменоломни, и сейчас называется остров Грозный. Следов добычи камня и пристани, каковые имеются в каменоломне Пютерлахти, не наблюдается. Затем 500 каменотесов отделили монолит и обтесывали его в соответствии с заданными размерами. 20 октября 1831 года, «после трех месяцев неимоверных усилий», его вместе с другими блоками погрузили на барку особой конструкции, специально построенную для перевозки гранитных блоков пьедестала из каменоломни в Петербург. Масса камня составила более 400 тонн, а общая масса блоков, которые барка, буксируемая двумя пароходами, перевезла за этот рейс — почти 700 тонн». [ Источник ]Изображение гружёной баржи, буксируемой двумя пароходами, приведено в предыдущей части. О том, какими были эти суда, можно судить по их «ближайшему родственнику», пароходу «Нева», о котором известно достаточно много.



«Наиболее знамениты три старинные разработки гранита рапакиви в бывшей Выборгской губернии Финляндии — Питерлакское, Гиммекюльское и Монрепо. Из них только третье, давно полностью исчерпанное, находится на территории современной России. Поэтому бытующее среди неспециалистов мнение, что гранита рапакиви у нас под Выборгом много, неверно. Причина житейски проста: добыча камня — дело очень тяжелое и приносит прибыль только при массовом производстве. Поэтому карьер закладывают в таких горных массивах или их участках, где редкие трещины проходят в них горизонтально и вертикально. Природа как бы сама нарезала камень на прямоугольные параллелепипеды, «их надо только лишь вынуть». Горные массивы с такой системой трещин — уникальное явление. Итак, граниты есть всюду, но мало мест, где можно добыть из них блочный камень. Питерлакские (Пютерлакские) и Гиммекюльские каменоломни находились в бывшем Кюменьгородском уезде Ведерлакского Кирхшпиля, в угодьях Питерлакской мызы, принадлежавшей статской советнице У. О. фон Экеспарре. Это несколько каменоломен на сплошь гранитных островках Выборгского залива, недалеко от города Хамина (Фридрихсгам). Здесь были вырублены подрядчиками С. Сухановым и Шихиным колонны для Исаакиевского собора, подрядчиком В. Яковлевым Александровская колонна. «Местные обыватели финны, — писал в 1834 г. Я. Зембницкий, —именуют оное место Гевониеми, то есть мыс Гевон... По местоположению, кажется, сама природа устроила Гевониемский мыс поприщем человеческих сил для важных предприятий: подобного, единственного во всех отношениях места, удобного для производства работ, до сих пор еще не отыскано. Во-первых, гранитная гора находится возле самого морского берега..., а следовательно, громады, выламываемые из горы, с большою удобностью могут скатываться по отлогости на берег посредством простых механических орудий, приводимых в движение людьми, и таким образом доставляться к пристани и погружаться на суда. К тому же фарватер, достаточно глубокий для поднятия величайших тяжестей на судах, доходит почти до самого берега... Даже самый грунт дна моря, окруженный гранитными скалами, оказался удобным к битию свай для основания пристани, будучи глинистого свойства, что весьма редко встречается при берегах каменистых». В 1820 г. О. Монферран посетил одну из каменоломен и составил описание работ «о добывании 36-ти гранитных колонн, назначенных для портиков Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге». Такие же подробные сведения опубликованы в 1841 г. подпоручиком Мевиусом».Информация эта, безусловно, ценная, дающая пищу для размышлений, и указывает новые направления путей расследования. Именно так. Ответов на вопросы Булах не даёт, но факты, изложенные в книге, косвенно подтверждают справедливость наших выводов о том, что «товарищ из транспортного цеха» пытается нам сообщить недостоверные сведения. А вот «товарищ из технической библиотеки» явно проговорился, и его показания позволяют сделать вполне достоверное заключение.
Альбом Монферрана, 1836 г.
В этом известном на весь мир альбоме авторским можно считать только вступительное письмо, а все рисунки и чертежи рисовал не Монферран. Кто рисовал, неизвестно, скорее всего, различные художники, получавшие гонорар в кассе парижского издательства. Никто из них в России никогда не бывал и имел об объектах, которые им было поручено изобразить, только поверхностное представление, полученное из различных источников. Тот факт, что слева под рисунками и чертежами стоит имя Огюста Монферрана, ещё не означает, что и рисовал их он сам. Точно так же, как авторства не предусматривает виза начальника, который утверждает каждый лист проектно-сметной документации. Слово «проект» здесь — ключевое. Стилистика рисунков в альбоме разнится, это выяснили исследователи. Этим объясняется огромное количество неточностей и ошибок, которые выявили несогласные искатели исторической правды. Монферан не присутствовал на отрыве глыбы гранита и ее погрузке и транспортировке, поэтому зарисовать собственноручно не мог, хотя он был обязан присутствовать на таких ответственных моментах как руководитель работ. А вот одним из подлинных авторов мог быть Карл Иванович Кольман (1786–1846) — мастер жанровой и пейзажной акварели, чьи работы пользовались популярностью у знатоков и любителей в 1820-х — начале 1840-х гг. Известно, что он служил рисовальщиком при Комиссии крайне непродолжительное время — с 19 декабря 1831 г. по 7 июля 1832 г. В конце концов, Монферран должен был руководить работами, а не заниматься живописью. Он делал эскизы и чертежи, как и положено строительным инженерам. И качество их далеко от качества рисунков, по утверждению тех, кто их видел своими глазами. Кроме того, в это же время Монферран руководил гигантской стройкой Исаакиевского собора. Когда ему было всё успевать? Поэтому логично, что у него были помощники, которые перерисовывали эскизы в рисунки. И это нормально. Ненормально, когда план-презентацию предстоящего строительства задним числом выдают за отчёт об уже построенном объекте. Если наше предположение верно, и Альбом Монферрана был проектом, а не отчётом, тогда снимается большинство вопросов и всё становится на свои места. Никакой мистики. Никакой эзотерики. Всё просто и буднично, как и бывает в реальной жизни. Таким образом, можно подвести черту под первой частью Протокола допроса Третьего скелета из Петербургского шкафа истории:- Уровень развития науки и техники в Российской империи девятнадцатого века не уступал общемировому, а в некоторых областях даже превосходил. На фотографиях карьера Пютерлакс, в котором и в начале двадцатого века продолжали добывать гранит, видно, что в нём имелись средства механизации. Подобные им вполне могли существовать и во времена строительства, которым руководил Монферран, ведь на тот момент в колыванских рудниках на Алтае уже более 10 лет использовались паровые машины.




- Альбом Монферрана «План и детали памятника, посвященного памяти императора Александра» 1836 г. не является отчётом о проделанной работе, и недопустимо использовать его при объяснении происхождения Александровской колонны, а тем более — использовать его в качестве строительной документации.


[ Источник ]
По большому счёту, руководствоваться Альбомом при изучении истории строительства Санкт-Петербурга — всё равно, что изучать историю космонавтики по эскизам К. Э. Циолковского.
Статья серии Показания скелетов из шкафа Петербурга | <<< |
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора kadykchanskiy обязательна.
|
![]() |
- Advertisement -