«Хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу»
вместо эпиграфа
Глава первая, в которой автор утверждает, что подозрение не всегда беспочвенно
В данном опусе предлагаю поискать следы Тартарии не в секретных архивах, а среди всем известных нарративов мировой культуры, пример, в повествовании о Робинзоне Крузо Даниэля Дефо. И поразмыслить позднее на досуге, как клише, то есть навязанные якобы общеизвестные и общепринятые представления, сами по себе деформируют картину мира до полной противоположности.
И тогда окажется, что даже Робинзон Крузо сможет много что поведать о Тартарии (благо Даниэль Дефо писал об этом открытым текстом, ничего додумывать и дописывать не надо), а история купца-невольника-отшельника-фермера-купца-агента спецслужб добавляет дополнительные пазлы в картину истории Сибири начала 1710-х годов, а также взаимоотношений Тартарии с будущей Российской империей.
Я отчётливо понимаю, что существует казус Франсуа Перрена (героя фильма «Высокий блондин в чёрном ботинке»), который заключается в том, что поведение любого человека кажется подозрительным в том случае, если человек заранее вызывает подозрение. Что не отменяет предположения, что неуклюжий скрипач на самом деле был советским суперагентом, который умудрился обезглавить контрразведку вероятного противника. На это намекает эпизод с обыском в квартире Франсуа, в ходе которого агент спецслужб несколько эпизодов пытался разобрать сувенирных матрёшек и понять, когда же проявится их истинное нутро (прекрасная аллегория истинного смысла сюжета фильма). И, вдобавок, увлечь за собой в даль светлую французскую красотку – привет Джеймс Бонду «Из России с любовью»!
Тем более, что Робинзон Крузо – не Франсуа Перрен, а гораздо более честный персонаж, за что огромное спасибо его откровенному времени и его автору.
Глава вторая, в которой автор предлагает знакомство с Даниэлем Крузо, и предупреждает, что это знакомство отнюдь не полно
С Даниэля Дефо и начнём.
Справка из Википедии:
Даниель Дефо́ (имя при рождении Даниель Фо; около 1660, район Криплгейт[en], Лондон — 24 апреля 1731, район Сприндфел, Лондон) — английский писатель и публицист. Известен главным образом как автор романа «Робинзон Крузо». Дефо считают одним из первых сторонников романа как жанра. Он помог популяризовать этот жанр в Великобритании, а некоторые считают его одним из основателей английского романа. Дефо — плодовитый и разнообразный писатель, он написал более 500 книг, памфлетов и журналов на разные темы (политика, экономика, криминал, религия, брак, психология, сверхъестественное и др.). Он был также основоположником экономической журналистики. В публицистике пропагандировал здравомыслие, выступал в защиту веротерпимости и свободы слова.
Родился в Лондоне в семье мясоторговца пресвитерианина Джеймса Фо (1631—1712), получил духовное образование и готовился в пасторы, но от церковной карьеры отказался. Занимался коммерческой деятельностью. В 1681 году начал писать стихи на религиозные темы.
Принимал участие в восстании герцога Монмута против Якова II Стюарта и сражении при Седжмуре 6 июля 1685 года, проигранном мятежниками.
Окончив Ньюингтонскую академию, где изучал греческий и латинский языки и классическую литературу, стал приказчиком у оптового чулочного торговца. По торговым делам часто бывал в Испании, Португалии и Франции, где познакомился с жизнью Европы и совершенствовался в языках.
Впоследствии сам был одно время владельцем чулочного производства и затем сначала управляющим, а потом и владельцем большого кирпично-черепичного завода, торговал вином, но разорился.
В 1688 году Вильгельм Оранский вступил в пределы Англии, и Дефо немедленно присоединился к его армии. Дефо был вдохновлён мыслью о поддержке планов горячо любимого им короля Вильгельма; он имел одну цель — защиту высокопочитаемого, чуть ли не обожаемого им героя от клеветы врагов...
Всё это обратило внимание Вильгельма на Дефо. Талантливый лавочник был призван во дворец; король давал ему темы для политических памфлетов и не раз имел случай пользоваться его советами.
После смерти Вильгельма III в 1702 году положение Дефо существенно изменилось. Вступление на престол королевы Анны Стюарт положило начало реакции, характер которой был, главным образом, клерикальным и, в некоторой степени, якобитским.
Дефо не сразу уяснил себе истинное положение вещей при новых порядках... правительство нашло нужным предать Дефо суду. Дефо сперва скрылся, но потом решился «сдаться на милость правительства». Суд приговорил его к штрафу, троекратному стоянию у позорного столба, внесению залога, призванного обеспечить его надлежащее поведение, и тюремному заключению на срок, зависящий от милости королевы.
Во время заключения в Ньюгейтской тюрьме Дефо имел возможность заниматься литературой, печатать и распространять свои произведения. Здесь он, между прочим, написал «Гимн позорному столбу» (A Hymn to the Pillory), благодаря своевременному распространению которого среди публики время стояния у позорного столба обратилось для него в торжество: толпа устроила ему блистательную овацию. В Ньюгейте Дефо стал издавать газету: «Обозрение дел Франции» (A Review of the Affairs of France), выходившую и после освобождения его из тюрьмы, вплоть до 1712 года. Благодаря этому литературно-политическому изданию Дефо считается одним из родоначальников английской периодической печати.
Роберту Харли, весьма ценившему талант Дефо, нетрудно было выхлопотать помилование Дефо, когда он согласился сделаться тайным агентом тори — своих бывших врагов. Спустя неделю после своего освобождения Дефо стал свидетелем катастрофического «Великого шторма», разразившегося 7-8 декабря 1703 года на западе Южной Англии. В следующем году писатель выпустил о нём свою книгу «The Storm».
В течение царствования королевы Анны и затем при Георге I Дефо несколько раз переходил от вигов к тори и обратно. Он служил им и пером своим, и непосредственным влиянием на избирателей, среди которых он вращался в качестве тайного агента, и своевременными извещениями о политическом настроении и мнениях отдельных лиц. В течение всего этого времени ему вполне удалось сохранить в тайне эту деятельность, и репутация его осталась непоколебленной, несмотря на многочисленные обвинения и нападки.
В 1715 году, с целью самозащиты, Дефо издал «Воззвание к чести и справедливости» (An Appeal to Honour and Justice), и с этого времени под его именем появлялись одни только беллетристические произведения. Одному из его биографов — Вильяму Ли — удалось обнаружить в 1864 году шесть писем Дефо, хранившихся в Государственном архиве. Из писем этих обнаружилось, что и после 1715 года он оставался тайным агентом, собирая нужные сведения главным образом в редакциях оппозиционных газет. Главной его жертвой стал некий Мист, который, открыв однажды предательство Дефо, бросился на него с оружием в руках и публично скомпрометировал Дефо на всю оставшуюся жизнь.
Перу Дефо принадлежит более 500 сочинений, среди которых романы «Робинзон Крузо» (1719), «Радости и горести Молль Флендерс» (1722), «Счастливая куртизанка, или Роксана» (1724), «Жизнь, приключения и пиратские подвиги прославленного капитана Синглтона» (1720), «История полковника Джека» (1722), «Дневник чумного года» (1722), труды «Совершенный английский торговец», «Морской торговый атлас», «Путешествие по всему острову Великобритания».[3]
Дефо также приписывается изданная в 1724 году под псевдонимом Чарльз Джонсон книга «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами», сокращённо называемая часто «Всеобщей историей пиратства».
В 1728 году, вследствие семейных раздоров и обременённый долгами, Дефо тайно покинул свой дом и спустя два с лишним года, в апреле 1731 года, умер в Лондоне на руках у чужих людей.
Википедия (с лакунами)
Тут прекрасно всё, всё как мы любим: это правда, только правда, но не вся правда…
Гораздо более информированный в теме человек вынес свой вердикт, но из профессиональной солидарности умолчав о деталях:
«Меня всегда интриговало то обстоятельство, что один из величайших в истории писателей-шпионов Даниэль Дефо ни слова не написал о шпионаже в своих основных произведениях, хотя считается одним из наиболее профессиональных разведчиков раннего периода истории английской разведки. Он не только был самостоятельным и успешно действующим оперативником, но и стал впоследствии первым шефом организованной английской разведывательной службы, о чем стало известно лишь много лет спустя после его смерти»
Ален Даллес "Искусство разведки"
Мистер Даллес ошибся – Дефо написал об английской разведке в "Дальнейших путешествиях Робинзона Крузо..."
Об этой стороне деятельности автора Робинзона Крузо практически ничего неизвестно, во-первых, ввиду сугубой секретности, которая окружает Дефо в этой сфере деятельности, и которые не подлежат обнародованию на веки вечные, а во-вторых, из-за непонимания (особенно в русском менталитете) целей и механизма деяний джентльменов пера и
кинжала.
Если попытаться дать краткое определение этой части биографии Даниила Яковлевича, то он был "высокопоставленным агентом (идеологом и практиком) британской элиты в её борьбе за мировое господство".
Но в данном случае каждое слово определения в реалиях Англии начала восемнадцатого века имеет совсем иное значение по сравнению с тем, которое предоставляет наш опыт и знание собственной истории.
«Агент» — это не филер на содержании охранки или писака верноподданического издания, как это было в русской истории.
Это человек, в общем искренне разделяющий специфичные воззрения британской элиты (не английские, не королевские, не либеральные, не имперские и не демократические, а лежащие НАД ними и ВНЕ их), имеющий покровительство в этой среде, и, следовательно, протекцию, которая позволяет ему быть успешным в своей профессиональной деятельности, и попутно работать в русле общей деятельности, в силу своих способностей, получить реализацию в разных областях деятельности.
«Британская элита» это не королевский двор, партия, парламент, группа сановников, национальная бюрократия, армия или спецслужбы, то есть вовсе не то, как это было представлено в российской истории (власть у нас всегда имела открытый формальный характер с чёткими разграничениями прав и обязанностей).
Это компактные неформальные объединения людей (как вариант – членов закрытых клубов), частью имеющих официальные должности, частью входящих в верхние слои общества по праву знатности или специфических талантов, частью – остающихся в тени, которые находятся между собой в сложных отношениях, в спектре от вражды до сотрудничества; аморфная масса, не поддающаяся классификации, выявлению явных лидеров, всегда скрывающаяся за подставными фигурами. Весьма отдалённое представление об управлении и деятельности дают масоны, которые, собственно, являются внешним контуром этой системы «власти – не власти».
Как раз в семнадцатом веке, после завершения весьма драматичных событий вроде казни короля и диктатуры Кромвеля, в английской элите выработались формы и цели управления, которые благополучно существуют до сего времени. Это нечто вроде сетевой структуры, без явно выраженных истинных лидеров (публичные не в счёт – это марионетки), управляющейся на основе консенсуса мнений. «Мировое господство» – это не установление зримого, формального владычества над континентами, со стремлением контролировать всех и вся, как описано в фантастических романах, фильмах, жёлтой прессе и пропаганде (наоборот, если ТАК описано, то значит делается совершенно иначе).
Это тщательное и незаметное выстраивание системы финансовых и политических отношений, внедрения понятий в общественное мнение с целью установления контроля, который совершенно не ощущается подавляющим большинством населения, но при этом эффективнее; создание коридора мышления и действий, которые ведут в нужном направлении, вполне естественно для всех людей.
Всех интересующихся подобными персонажами, я отправляю к популяризатору Андрею Ильичу Фурсову, посвятившему свою жизнь изучению влияния тайных неформальных обществ на публичную власть в эпоху капитализма, и доказавшему, что именно тайная власть за официальным фасадом создала современный мир. Также в тему некоторые главы совместного труда «Лестница в небо» Михаила Леонидовича Хазина и Сергея Игоревича Щеглова о подлинной природе власти, в особенности в Новой и Новейшей мировой истории. Особенную ценность книге придают пара глав, в которых рассматриваются идеологи семнадцатого века в Англии Томас Гоббс и Джон Локк, которые как раз предшествовали Дефо, и на чьи постулаты он опирался в своей деятельности.
В итоге при описании истинного Даниэля Дефо получается фигура, которая не имеет аналогов в истории Государства Российского, и чью деятельность можно оценить только по деталям, случайно попавшим на всеобщее обозрение.
Создаётся впечатление, что Даниэль "просто" Фо начал «работать» в специфическом смысле ещё в 1685 году, после подавления мятежа герцога Монмута, потому что каким-то образом избежал преследования, в отличие от нескольких тысяч погибших, казненных и сосланных. Такова могла быть цена маршрута мимо эшафота или вывод из-под удара ценного агента.
Позднее он «чем-то» занимался в Европе, откуда в Англию прибыл на царствование Вильгельм Оранский. "Совпадение? Не думаю?" (с)
Эта деятельность приблизила простолюдина, формально, банкрота и неудачника, к свите нового короля, что вовсе не очевидно для человека среднего сословия и бедняка в сословной Англии. У него были покровители, успевшие оценить его достоинства, повторюсь, пока не в литературной сфере.
И даже падение его прежних покровителей не смогло уничтожить репутацию Даниэля "просто" Фо. "У Англии есть интересы" (с), которые не зависят от ФИО правителей.
Новая элита эпохи королевы Анны также нуждалась в его услугах. Предварительно, в воспитательных целях, Дефо даже пришлось подвергнуться наказанию, чтобы перед присягой на верность новым хозяевам у него сложилось правильное представление о власти, вернее о её возможностях в любой момент наказать за проступок.
Далее до 1719 года (предположительно, шпионов на пенсии не существует в природе), Даниэль "уже" Дефо выполнял некие миссии, которые тогда были предосудительны для джентльменов (пофигу, Даниэль – простолюдин, хотя из приличных), о которых информация если и сохранилась, то в секретных архивах, и что сам Дефо предпочитал умалчивать. Частично его деятельность была обнародована недоброжелателем, обвинившим Дефо в наблюдении за соотечественниками. Собственно, в этом заключалось ноу-хау метода Дефо: сборе компромата на всех значимых персон, чтобы при необходимости управлять их поведением в нужном русле.
Более известна деятельность Дефо в момент подготовки унии между Англией и Шотландией в 1706 году: он сам отправился на север, где проводил опросы населения, собирал слухи, сам распространял их и анализировал настроения политически весомых групп населения. Союз, в результате которого состоялась Великобритания отчасти и заслуга нашего скромного автора.
Также Дефо считается инициатором разделения тайной деятельности на внешнюю разведку и внутреннюю контрразведку для борьбы с иноземными лазутчиками. Специализация всегда шла на пользу делу...
(Рекомендация Даниэля Дефо и его героя, Робинзона Крузо, в качестве агента на королевской службе является формально анахронизмом: до 1909 года спецслужбы Британии не имели государственного статуса, и считались результатом действий объединения частных лиц. Но Даниэль Дефо, его предшественники и последователи, хорошо понимали, кому они служат).
Глава третья, из которой можно узнать, что изобретателем Джона Сильвера и Джека Воробья является наш Даниил Яковлевич
Но воспевать дифирамбы Даниэлю Дефо всё-таки следует в другой сфере: он занимает достойное место в бесконечном ряду английских мыслителей и авторов, которые изменили реальность нашего мира.
Для примера я приведу факт, который может выглядеть крайне неожиданным: Дефо фактически создал представление о пиратах. Я оценил бы его вклад в создание этого мифа (одного из фундаментальных в современном мировом мышлении) процентов на 75. Точнее было бы сказать, что Дефо создал художественный, псевдодокументальный образ пиратов Вест-Индии, сконцентрировав на них внимание общественности, и чей шаблон потом некритично был перенесён на другие эпохи и регионы без всякого основания.
В основании мифа о пиратах лежат два текста:
Первый – «Пираты Америки» Александра Оливье Эксквемелина. Первое издание её вышло в 1678 на нидерландском языке в Амстердаме. Личность автора установить не удалось, сам он рассказал только о том, что отправился на море судовым хирургом, попадал в рабство, под угрозой смерти служил врачом на пиратском судне, участвовал в таком качестве в знаменитом походе Генри Моргана, а после подобных приключений смог вернуться домой.
Второй – «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами», изданная в Лондоне в 1724 году под автороством некого капитана Чарльза Джонсона (явно вымышленного, так как следов реального человека не обнаружено)
Это описание начала так называемого столетнего «золотого века» пиратства, начавшегося в семнадцатом веке в Карибском море с нападений на испанские галеоны с золотом (так представляется сейчас).
Неизвестно, кем были авторы (в единственном или множественном числе), скрывающиеся за псевдонимами. Версия об авторстве Дефо «Всемирной истории пиратства» выдвинута почти сто лет назад, она опиралась на анализ стилистических особенностей текста и была дополнительно обоснована близки знакомством Дефо с морским делом. И не только с добропорядочными моряками: информаторы Дефо в Европе использовали пиратов для передачи информации на Остров.
Даже если к «Всемирной истории пиратства» действительно приложил руку другой человек (был автором мемуаров, устным рассказчиком, собирателем документов и т.д), Дефо вполне мог играть роль редактора или спонсора от лица своих патронов.
Вообще, крайне сомнительно, что при интенсивной деятельности в бизнесе и на королевской службе человек успел написать 500 творений под своим именем. Можно предположить, что у Даниэля Дефо была команда литературных негров или он работал в креативном агентстве, причем остальные соратники благоразумно предпочли сохранить инкогнито.
Так что лично я считаю, что Дефо имел самое прямое отношение ко второму первоисточнику пиратского клише, а детали никогда не будут известны.
Могли ли существовать реальные мемуары пиратов или свидетельства очевидцев вроде Эксквемелина? Вполне. Но то, что после «Всемирной истории пиратства» они не обнаруживаются, выглядит крайне многозначительным. Тому, кто переформатировал сознание в масштабах всего мира, была нужна именно версия Дефо, а не то, что было на самом деле.
По какому-то совершенно случайному стечению обстоятельств, наш пострел везде поспел, и аккурат после выхода «Всемирной истории пиратства...» начался закат пиратства: они покинули гостеприимное Карибское море, богатеньких испанцев и красоток-мулаток, и рассеялись по морям-океанам. Пиратство продолжилось и существует до сих пор в той или иной форме, но никогда уже не становилось фактором мировой политики.
Злые языки вроде меня осмеливаются утверждать, что товарищ Дефо в русле партийной дисциплины дал единственно верную оценку деятельности пиратов, обозначив верные акценты на описании подвигов вышеупомянутых товарищей, и тем самым закрыл тему. Вместе с пиратами. И их миссией. А вот самим пиратам слово никто не дал и давать не собирался, ввиду политической незрелости и крайней политической распущенности контингента, которые могли привести к обнародованию фактов, лежащих вне партийных установок.
В качестве примера можно привести мемуары предшественника героев Дефо, португальца Фернана Мендеса Пинто (инквизиция, иезуиты и королевская власть в данном вопросе проявили вопиющую близорукость и политическую незрелость). Сей заслуженный работник абордажной сабли мимоходом, между описанием своих похождений в Индийском и Тихом океанах, совершенно неожиданно принялся рассказывать о тартарах, с которыми столкнулся в северном Китае (и от которых едва унёс ноги). Скандал, который мог случиться только у расхлябанных папистов, но никак не у дальновидных англичан.
Подробнее об этом просчёте в статье "Как затереть Тартарию".
Что могли наплести ещё висельники – прототипы персонажей Генри Моргана и Джона Сильвера, если бы нашелся добросовестный интервьюер и снисходительный редактор издания, можно только догадываться. Но истинность информации – не наш метод, товарищи!
В порядке буйной фантазии и альтернативной истории можно предположить всё что угодно: например, что пираты как наёмники были главной ударной силой в погроме Американской Тартарии, или наоборот, союзниками оной, и потерпели сокрушительное поражение вместе с ней в начале восемнадцатого века. Увы, это только бред воспалённого сознания, без всякой надежды найти подтверждение, поскольку Дефо сформировал клише навечно, а его коллеги подчистили архивы и свидетелей.
Надеюсь, даже шапочное знакомство с Даниэлем Дефо… хм, анти-героем, весьма настораживает, и заставляет подозревать, что его шаловливое перо не случайно обратилось к Сибири и к Великой Тартарии.
Разумеется, только в порядке гипотезы, если держаться рамок официальной истории. Поскольку метод крипто-истории заключается в отрицании клише и в пересборке фактов в иной конфигурации, то под специфическим углом зрения часть невинного приключенческого романа с изрядной долей нудного морализаторства, превращается в отчёт агента Крузо о проделанной работе в интриге с "тартарийским наследством" 1710х годов. (Или с обращением к заказчикам оплатить проделанную работу, или шантажа, в ходе которого приоткрыта часть информации с угрозой раскрыть неудобные для джентльменов факты, благо одно другого не исключает).
Глава четвертая, в который мы добираемся, наконец, до Робинзона Крузо, и снова обнаруживаем, что наши знания об этом персонажи далеки от полноты
Итак, вернёмся непосредственно к повествованию о Робинзоне Крузо и обстоятельствам, с ним связанным.
История Александра Селькирка могла стать известной будущему автору по статье в газете «Англичанин» 1711 года или, по другой версии, по слухам её поведал сам Александр в 1714 году в какой-то лондонской таверне непосредственно будущему автору. О дальнейшей судьбе произведения с 1714-го по 1719 год ничего неизвестно: были ли наброски, варианты, – покрыто мраком.
В апреле 1719 года практически одновременно появляются:
Первый том, или «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим».
Внутренняя хронология охватила период с 1651 года, первого выхода главного героя в море, до возвращения в Англию в 1687 году.
Второй том, или «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо».
В нём повествуется о событиях с 8 января 1694 года, дня отплытия из Лондона, до 10 января 1705 года, возвращения в начальный пункт маршрута.
В 1721 году выходит третий том «Серьёзные размышления Робинзона Крузо», но о ней я не могу поведать ничего определённого, так как она не пользовалась популярностью, и на русский язык не переводилась. Люди, заставившие себя прочитать третью часть, отзывались о ней как о занудных нравоучениях Робинзона Крузо на тему морали. Если доверять хронологии романа, то герою при написании оных банальностей было больше семидесяти лет. Это несколько извиняет персонажа, от лица которого ведётся повествование, но не привлекает читателей.
В третьей части автор называет трёхтомник аллегорией, при этом настаивая, что описаны реальные прототипы персонажей и реальные события.
Обращаю внимание, что почти до конца 1719 года Даниэль Дефо вроде бы находился на службе Его Величества Георга Первого (официальных сведений о послужном списке нет и быть не может), так что не располагал особым досугом для проявления себя в беллетристике. При этом две части романа достаточны объемны, и просто для механического заполнения буквами листов бумаги требуются месяцы.
Судьба изрядно позабавилась с романами и с героем произведения, потому что сверхидея повествования сейчас воспринимается совсем не так, как задумывал автор.
Сейчас Робинзон Крузо – скорее герой обязательного чтива для юношества. Пример стойкости человека в неблагоприятных обстоятельствах и умения обустраиваться в любых условиях. Такой мотив присутствовал у автора, но не был главным.
Лейтмотивом же своего повествования Дефо проводил совсем другое: он писал аллегорию, свою профанную версию «Потерянного рая» Мильтона на минималках, для средних умов и практически мыслящих читателей. В ней он программировал черты характера и модели поведения своих сограждан, англичан Нового времени, достойных «Новой Атлантиды».
Дефо видел гражданина нового мира работящим, любознательным, стремящимся к достатку, но не суетному богатству, либеральным и толерантным (в хорошем смысле этих слов), практически мыслящим, соблюдающим заповеди Божьи (оставим пока в стороне примеры применения их на практике).
В общем, это была идеологическая программа прогрессивного (на тот момент) буржуазного строя. Разве что Дефо заметно опережал своё время в отношении к сословиям и к национально-конфессиональным отличиям, которые признавал, и всё же считал второстепенными по сравнению с чертами характера индивида. Так создавалась антропология нового времени и нового строя, в которой уже не было места феодальным пережиткам, и доводилась до сведения населения.
Автор наглядно показывал, что всего вышеперечисленного вполне достаточно для безбедной богобоязненной жизни, и, какие бы невзгоды не посылались судьбой, то честным трудом и с помощью Божьей их можно преодолеть.
В красивой манящей обёртке приключенческого романа такие истины легко поглощались целевой аудиторией. В таком виде аллегория на жизнеописание Робинзона Крузо имело успех… и всё же со временем, когда цель по трансформации общества была достигнута, лейтмотив романов потерял свою актуальность. Остались одни приключения, перешедшие по наследству к детской аудитории.
За страницами аллегории остались вопросы: кому достаётся прибавочная стоимость от труда человека и что делать тому, кому судьба не предоставляет в распоряжение девственный богатый остров с потенциальными рабами поблизости… По первому вопросу в Библии не было чётких указаний, поэтому Дефо смиренно дополнял первоисточник ценным указанием: работай и не ропщи. Бог всё видит и сам распределит произведённый тобой продукт: а если будешь принимать волю Господа и власти со смирением, то тебя не обидят.
Когда я писал о специфическом характере деятельности людей типа Дефо в английской элите, то указывал, что тогда не было чёткого распределения ролей и обязанностей. Человек во власти, тем более исполнитель, играл множество ролей, меняя их по воле патронов. Литературный дар Дефо долгое время не был востребован, пока обстоятельства не сменились, его роль разведчика и эксперта была исполнена, или появилась замена, и Даниэль Дефо «получил» новое задание. Оно больше соответствовало его склонностям, к этому времени был накоплен достаточный опыт работы с населением. Он созрел, чтобы изложить свои соображения по тому, как трансформировать средневековую «добрую старую Англию» в капиталистическую «мастерскую мира».
Все 1720-е годы Дефо трудился на идеологическом фронте, один или с помощью литературных негров, перемежая занимательность вкупе с бульварщиной в своих творениях с закладыванием в массовое сознание новых смыслов.
С художественной и идеологической точки зрения повествование о приключениях и размышлениях Робинзона Крузо имеет значительный изъян. Он не бросается в глаза только потому, что подавляющее большинство читателей знакомы только с собственно «робинзонадой», не обращая внимание на второй том, особенно на вторую часть его.
Сами по себе первый том и первая часть второго тома композиционно завершены и идеологически выверены, представляют собой завершённое произведение с чётко прописанной моралью.
В первом томе Робинзон Крузо совершал своего рода грехопадение, он сам себя изгнал из рая размеренной жизни честного труженика в Англии. Его соблазнили фортуна и богатство, с каковыми он отправился в путь и закономерно потерпел крах – попал в рабство. Провидение помиловало его, грешник обрёл свободу, но он не внял гласу Господа и вторично отправился по греховному пути работорговца.
Бог покарал его, но в неизреченной милости Своей дал шанс исправиться, познать тщету своих устремлений и долгим трудом вкупе с благочестивыми размышлениями вернуться в рай на чудесном острове.
28 лет человек обретал Бога. (не такой уж большой срок). И Пастырь, обретший заблудшую овечку раскаявшегося грешника, вознаградил человека за обретение смысла жизни: дал ему чудесный девственный остров (микро Землю Обетованную), щедро приносящий плоды, рабов и избавление от одиночества.
Примерно на этой высокой ноте можно было бы закончить повествование о моряке из Йорка, аллегория спасения души действительна получилась увлекательной, но Дефо верно ощутил, что повествование имеет не до конца раскрытый потенциал.
«Спасись сам – и вокруг тебя спасутся многие» (с)
Робинзон Крузо превратился в миссионера, вестника, пророка.
В первом томе эта тема почти не раскрыта. Она ограничивалась обращением в христианство каннибала, его отца и спасением в физическом смысле испанца, хотя паписта, но всё же христианской души (плюс в карму).
Эта тема подспудно не давала успокоиться Робинзону Крузо, несмотря на то, что во втором томе он обрел жену, ферму, благоденствие и веру. Как у Иова, Бог забрал у него жену, и Крузо отряхнул с себя прах мирских привязанностей: он отправился снова на остров, чтобы завершить начатое.
Начало второго тома обращено к власть предержащим. Дефо перевоспитывал и их, заодно с низшим сословием, – он описывал какими им надо быть, как править и царствовать в новой Англии. Его патронам было приятно узнать себя в таких аллегорических фигурах.
Робинзон Крузо выступал в роли просвещённого и мудрого владыки, своего рода практического миссионера, который не говорил о боге, но действовал в соответствии с
его заповедями. Он непрерывно кого-то спасал по пути на остров, щедро дарил жизни и деньги, судил и миловал. На острове его деятельность достигает апогея.
Дела колонии пребывали в расстройстве из-за внутренних междоусобиц и нападений дикарей. Увещевания и дары вернули остров в покой и благоденствие, а дикарям англичане наглядно продемонстрировали превосходство своей цивилизации: «На любой ваш вопрос/Есть у нас ответ:/ У нас есть пулемёт «Максим»/ У вас пулемёта нет!». Пулемётов тогда не было, да корабельная артиллерия отлично справилась с задачей изгнания бесов в человеческом облике.
Первая часть «Дальнейших приключений…» завершала хэппи-эндом историю, начатую в «Приключениях…»: живописала благоденствие колонии на девственном богатом острове, превращённом честными трудами и с молитвой во славу Божию в подобие рая и прочее «благорастворение воздухов, изобилие плодов земных и времен мирных…».
«Моё повествование об острове закончено…»
В тексте романа приведена последняя точная дата внутренней хорологии этого периода: 27 мая 1695 года – отплытие из залива Всех Святых на бразильском побережье в Ост-Индию. далее хронология исчезла (вместе со связным изложением) и события последующих шести лет описаны крайне скупо.
Робинзон Крузо, моряк из Йорка, несчастный обитатель Острова Забвения, отец-основатель и благодетель идиллической колонии, на этом прекратил своё существование.
Под тем же именем далее выступает делец, торговец с Ост-Индией и Азией, чти интересы потом выходят за рамки негоциации.
Ни один из спутников Крузо не перешли во вторую часть «Дальнейших приключений…», даже Пятница погиб во время битвы с армадой лодок дикарей.
Автор посвятил этой трансформации образа выспренний пассаж о порочности человеческой природы, которая вместо мудрого поиска достатка и мирной богобоязненной жизни влечёт потенциального грешника по порочному пути поиска опасных приключений, напрасных новых впечатлений и излишних богатств. Но Робинзон Крузо как-то очень быстро договарился со своими убеждениями, так что впоследствии они его не тяготили.
В чём загадка второй части «Дальнейших приключений…»? Зачем она нужна, если разрушает то, что автор старательно выстраивал полтора романа?
С художественной и идеологической точек зрения приключения Робинзона Круза в Ост-Индии, Китае и в Великой Тартарии необъяснимы.
Единственное предположение состоит в том, что вторая часть имела совсем иное предназначение, была обращена к тем, кто имел код к её расшифровке, и была прибавлена к аллегории о странствиях души моряка из Йорка чисто механически. Разумеется, у автора? авторов? патронов авторов? были весьма весомые доводы, чтобы таким образом нарушать тщательно выстроенную композицию приключений Робинзона Крузо.
Моя гипотеза заключается в том, что были некие форс-мажорные обстоятельства финальной деятельности Даниэля Дефо в качестве руководителя? агента королевских спецслужб, которые требовалось огласить, но при этом так, чтобы было понятно только посвящённым. Вторая часть «Дальнейших приключений…» вполне подходила для такой цели.
Тем более, что для поверхностного взгляда в ней не было ничего необычного, – то же продолжение приключений торговца в экзотических морях, как и в начале первой части.
Более внимательный взгляд подмечал несуразности, но списывал странности на особенности характера главного героя.
Глава пятая, в которой герой робинзонады предстаёт в необычном амплуа
Какое торговое судно с грузом для Индии могло потратить год на поиски острова Забвения в устье Ориноко, чтобы дать одному из компаньонов, Робинзону Крузо, обрести свои владения?
За это время оплата судна и команды превратили бы Крузо из компаньона в нищего, но он не стал подсчитывать убытки, и только раздумывал, плыть ли ему дальше или с оказией вернуться домой.
В чём смысл тщательного описанного инцидента на Мадагаскаре, в котором один из моряков изнасиловал туземку, поплатился за это, а в отместку команда сожгла поселение со всеми обитателями?
Предположим, этот случай дал возможность Крузо преподнести мораль, что с черномазыми можно обращаться аккуратнее, они люди в каком-то смысле, но за любой проступок против белых сахибов надо немедленно карать.
Эта половинчатая позиция не принесла успеха главному герою. Его современники были радикальнее в расовом вопросе, так что по требованию команды владельца части груза высадили в Бомбее, хорошо хоть с деньгами и с компенсацией груза, оставленного на судне.
Дальше начинается вовсе загадочное: Крузо волен возвращаться восвояси по суше или морским путём, и при этом девять месяцев сидел сиднем в гостинице, пока его не подбили наконец-то заняться бизнесом. Это первое из трёх многомесячных «сидений» Крузо, которое он не считал нужным объяснять. Членами его бизнес-команды до самого конца путешествия стали слуга, выделенный прежним капитаном корабля, и один из младших компаньонов, то есть кадры, отплывшие вместе с ним из Англии.
Странности накапливаются и заставляют задуматься, какое отношение этот персонаж имеет к герою робинзонады, и чем новый персонаж вообще занимался.
Занимался 6 лет, с 1696 по 1702 год, если восстанавливать внутреннюю хронологию романа: главный герой и автор о датировке забыли, да и сами события описывались крайне скупо и сухо, хотя вполне могли быть расцвечены приключениями и соответствующими моральными сентенциями.
Судя по свободе действий, агент Крузо явно не был купцом, привязанным к непрерывному процессу оборота товаров и денег, а агентом, имеющим средства для длительных остановок и мотивов для действий по собственным правилам.
На Мадагаскаре он стал нежелательным свидетелем действий обычных купцов; в столице Бомбейского президентства он отчитывался перед кем-то о своих действиях и получал новые задания. Перед кем? Перед королевскими службами или английской Ост-Индской компанией? Или перед ними обеими?
Для прикрытия агент Крузо начал торговлю, совершил плавание в Ачин, Суматру, Сиам и Сускан, после чего вернулся в Бомбей. Для расширения бизнеса агент Крузо с компаньонами решили прикупить корабль, что, по уверению Крузо, стало роковым событием и разрушило их торговлю в южных морях.
С судном оказалась связана тёмная история: ещё раньше команда взбунтовалась, избавилась от капитана с верными ему людьми, то есть агент Крузо стал невольным соучастником преступления. Он навлёк подозрения на себя подозрения в пиратстве со стороны голландской Ост-Индской компании, каковые могли обернуться петлёй на рее в горячке взятия на абордаж голландскими командами.
Не могу судить о правомерности опасений Крузо, потому что с современной точки зрения в сделке он выглядел добросовестным покупателем, а его алиби и чистоту намерений могла подтвердить бомбейская администрация.
И появляется очередное подозрение, чем так насолил голландцам, то есть конкурентам англичан, мирный торговец? Португальцы и католические миссионеры обосновались в южных морях за два века до начала восемнадцатого столетия, французы, голландцы и англичане появились позднее. Между ними было всё: от совместных акций по усмирению дикарей до взаимных войн. В такой обстановке неизбежно должны были выработаться процедуры разрешения спорных вопросов и щекотливых ситуаций.
Но агент Крузо не пожелал воспользоваться ими, а годами играл в кошки-мышки с голландцами, пока, наконец, в Китае его не испугали всерьёз, да так, что агент Крузо не стал испытывать судьбу возвращением по морю на попутном корабле (а какие могли быть претензии к мирному пассажиру?), вследствие чего отправился вглубь Китая.
В Китае ему не нравилось решительно всё, поэтому он не спеша обозрел Нанкин, и на несколько месяцев завис в Пекине. Никаких пояснений, что же его держало среди китайских дикарей, в романе нет.
Разве что купец-отшельник-фермер-купец профессионально пришёл к выводу о слабости вооружённых сил империи Цин, низком качестве фортификации, слабости мобилизационной базы. После чего провёл в голове стратегическую игру на тему столкновения Китая и России, в которой предсказал виртуальную победу Петру Первому, если он перестанет досаждать шведам и займётся настоящим делом, то есть дрангом нах остен.
(В реальности Китай эпохи императора Канси был в зените могущества и по всем параметрам превосходил не то что Россию, но и всю Европу).
Интересные дела тогда творились в Китае, если обсуждался вопрос о перенаправлении России с западного направления экспансии на восточное в европейских интересах… Или в завуалированном виде речь шла не о Китае, а об обломках Великой Тартарии, которую, как видно по дальнейшему повествованию, поглотили русская Сибирь и маньчжурский Китай?
Я рискну предположить, что во второй части «Дальнейших приключений…» под именем одного персонажа могли скрываться минимум два действующих прототипа или даже несколько. Деятельность одного была привязана к Бомбею и южным морям, второй же вступил на сцену в Китае и ему надо было пересечь сухопутным маршрутом русские владения Великой Тартарии. Сюжетные стыки между похождениями обоих выглядят не очень правдоподобно.
Настало время подробнее ознакомиться со сведениями о последнем этапе путешествия, начиная с Пекина, и попытаться оценить с точки зрения миссии агента Крузо.
Для справки: Даниэль Дефо был весьма осведомлён в русских делах для среднего европейца того времени, был автором трактата "Пётр Алексеевич" о Петре Первом, причём с Его Царским Величеством имел встречу лично в 1698 году, во время Великого посольства московитов в Европу (ничего себе круг общения перчаточника...). Есть слухи, что Дефо знал русский язык, а в 1713 году оскорбил Его Величество, обозвав сибирским медведем в своей газете, за что официально принёс извинения российскому посольству.
(Если мои нижеследующие предположения о деятельности коллег Дефо в России были реализованы хоть на десятую часть, то ему грозило не извинение, а визит тогдашних Петрова и Баширова с тогдашним "новичком".)
Весьма предусмотрительно агент Крузо свалился с лошади во время переправы через реку в Китае, сам он при этом не пострадал, зато записная книжка с перечнем встреченных им людей намокла и стала нечитаемой, так что ни одной фамилии он далее не упоминает. И точная хронология тоже куда-то исчезает, хотя в первой части «Дальнейших приключений…» присутствуют даты с упоминанием времени суток и часов.
Толчком для вояжа в Великую Тартарию послужило известие о нахождении в Пекине «каравана московитских и польских купцов». Упоминание поляков выглядит странно, поскольку поляки умели лихо воевать, но в торговле замечены не были. В самой Польше бизнесом и финансами заправляли иудеи, и маловероятно, что они бы отправились в путь через Россию, куда им въезд был запрещён. Оговорка? Возможно.
Известие о русском караване принёс лоцман-голландец, подобранный в безымянном китайском порту во время бегства от ост-индских кораблей. В компании агента Крузо также находился слуга, приставленный ещё в Бенгалии от племянника капитана, и компаньон, с которым он начинал дела в Бенгалии, тоже со слугой.
О караване московитов можно судить по перечню отправившихся в обратный путь.
Из 120 человек 60 были русскими, пятеро шотландцами, несколько ливонцами (скорее всего, агент Крузо их спутал с поляками, кто их разберёт, восточноевропейцев), происхождение остальных не упомянуто, видимо это китайцы, монголы или татары/тартары. С ними было 300-400 лошадей и верблюдов.
Даже если предположить, что такой караван достигал Пекина хотя бы раз в год, то это рисует значительный масштаб связей России и Пекина, вдобавок – активное участие иноземцев. Путь был долог, достаточно опасен, при этом хорошо известен и не представлял из себя ничего сверхъестественного.
Интересующий нас вопрос, могли ли быть в караване коллеги агента Крузо, а если были, то что представлял из себя Пекин в интересах британской короны и «венецианцев»?
Посольство Тулишеня в Сибирь могло привлечь внимание Лондона, информация о притязаниях России на тартарийское наследие требовала надзора и посильного участия.
Агент Крузо описывал цель своего пребывания в Китае, точнее в Нанкине и в
Пекине, как банальное любопытство, но при этом он сам признавался, что не увидел в
Поднебесной ничего стоящего, и совершенно непонятно, что держало его там. А вот в Пекине у него появляется цель, заключающаяся в пути до Архангельска. Благовидный предлог состоял в том, что агента Крузо якобы сторожили ост-индской власти при попытке вернуться морским путём, и он мог добраться домой только посуху. Допустим, но какие у голландцев могли быть претензии к мирному пассажиру-негоцианту на корабле, который мог при необходимости обеспечить себе алиби в Бомбее?
Претендентом на роль английского агента выступал безымянный шотландский купец из каравана, который выполнял роль военного лидера, командовал наличными силами каравана во время нападений, имел связи с русской администрацией по пути следования, а по приезду в Тобольск ввёл скромного купца-простолюдина Крузо в круг знати. В совокупности эти обстоятельства выглядят подозрительно, слишком уж значительная персона затесалась между торговцев.
Агент Крузо вёз с собой значительный капитал и небольшой груз компактных дорогостоящих товаров. Любопытная деталь: часть товаров предназначались предметами для обмена и одаривания (или вручения взятки), отчёт об этом, часто с указанием стоимости в монете, приводился в романе. Такое часто попадалось ранее в жизнеописании Робинзона Крузо, так что является яркой деталью взаимоотношений на территориях, где деньги ещё не стали универсальным эквивалентом оплаты товаров и услуг.
Ещё одна деталь повествования, которая кажется достоверной, и исходящей от очевидца: «собрание на большой круг» (так в переводе) всех купцов перед выступлением каравана, на котором взымались взносы на расходы, определялась боевая ценность каждого и его место в боевом строю при нападении, назначались начальники над частями каравана. В дальнейшем караван выступал достаточно слаженно, как единое целое.
Маршрут по Китаю подробно не был описан, упоминания удостоилась только Великая Китайская стена и пограничный город у крепости Ном (или Нон), нынешний Цицикар. Как отмечено в романе, за стеной начиналась область Каракитай, или Великая Татария (так в переводе, в подлиннике – Тартария), то есть часть Тартарии находилась под контролем богдыхана.
Правда, весьма условном, потому что сборища татар/тартар невозбранно бродили по этой области, пробуя на прочность оборону караванов, а у самого агента Крузо отобрали верблюда буквально у городских стен. Один раз каравану был придан конвой в полтысячи солдат, потому что поступили сведения о скоплении впереди десяти тысяч татар/тартар. Это уже не шайки разбойников, в пустынях шла настоящая война кого-то с кем-то (отголосок войны за тартарийское наследство на Иртыше?).
В целом, в романе не совсем отчётливо указывалась информация о границах империи Цин: в одном месте месяц пути потребовался чтобы достичь заставы Ном, а в другом, уже после Нома, агент Крузо упомянул переправу через две значительные реки и переход через две пустыни, один из которых занял 16 дней.
И только после этого, 13 апреля (одна из редких точных дат второй части «Дальнейших приключений…») караван добрался до русской границы – Аргунского острога на реке Аргунь.
Тут же в романе была приведена географо-этнографическая справка и Сибири: все реки в районе Аргуни текут на восток и впадают в огромный Амур, а то, в свою очередь в Восточное море, или Китайский океан. Зато далее, по мере углубления в Сибирь, все встреченные реки текут на север и впадают в большую реку Татар (так в переводе), получившую своё название по имени татар-монголов (так в переводе). Честно говоря, я не рискую предположить, что всё-таки подразумевается под этой фантастической географией. О существовании Оби и её впадении в Северный Ледовитый океан в Европе знали ещё в Средние века; в течение семнадцатого века направление течения Енисея и Лены дошло до западных картографов и отнюдь не было тайной в начале века восемнадцатого.
Караван двигался по территории России под комментарии агента Крузо, в коих он одобрял потуги русских контролировать туземцев-язычников, и тут же он отмечал малые успехи в этом богоугодном деле. Сами русские не отвечали критериям настоящих христиан по мнению англичанина, хотя отличались своеобразной набожностью.
В таком настроении агент Крузо под Нерчинском встретился с местным идолом Чан-Чи-Тонгу, в религиозном рвении напал на него с саблей, а ночью спалил: спасибо, что не бросил в костёр жрецов и жителей деревни. Все местные, и русские, и туземцы, немного обалдели от такого, вследствие чего караван долго удирал от разгневанных аборигенов, а русские администрации изыскивали меры, чтобы увести торговцев от расправы.
Агенту Крузо потом популярно объяснили азы московской политики на востоке: «править лаской, а не жесточью», и поменьше тревожить местных, если они исправно приносили ясак. Приключения в стиле его американских похождений больше не упоминались, а начался сухой перечень узловых точек маршрута: деревня Плоты (возможно, поздняя Чита) – Яровена (возможно, более позднее село Ширинга) – некая Тунгусская область – город Енисейск на Енисее – обширная область до самой Оби, и, наконец, Тобольск.
Схема движения по Сибири приведена в Робинзон Крузо в России (mybio.ru).
(Я бы предложил автору текста рассмотреть предположение, что Дефо опирался не на карту Гийома Делиля 1706 года, а имел в своём распоряжении отчёт о реальном маршруте, поэтому точного совпадения с картами искать бесполезно).
Любопытно, что Дефо считал Енисей границей Европы и Азии.
В Тобольске пути каравана и агента Крузо разошлись: торговцы спешили дальше на запад, а наш герой принял весьма спорное решение перезимовать на месте и двигаться весной, чтобы достичь порта к началу навигации, после схода льда.
Так началось третье по счёту многомесячное странное пребывание агента Крузо в одном месте, которое не получило в романе внятного объяснения: просто так. Для купца c непрерывным стремлением провести очередной обмен товаров или путешественника с жаждой впечатлений, данные поступки ничем не мотивированы.
Единственное объяснение состоит в том, что Робинзон Крузо не был ни купцом, ни путешественником, а выполнял особые поручения, которые требовали его нахождения в определённом месте в определённое время с определённой целью.
Правда, в случае с Тобольском, агент Крузо придумал оправдание: лютый холод.
Русские пасут белых медведей... Так себе представляли Сибирь англичане
Далее приводились байки в стиле барона Мюнхгаузена о русском холоде, о проживании под землёй, о растирании слуг после кратковременного пребывания на морозе и т.д. Следом, что выглядело не совсем логично, описывалось приятное времяпрепровождение в изысканном высшем свете Тобольска, куда каким-то образом затесался простолюдин, и который каким-то образом свободно общался с русскими вельможами.
Ко всему этому можно было бы отнестись с юмором, если бы не одно обстоятельство.
Глава шестая, в которой описывается мирный провинциальный городок Тобольск, вокруг которого кипели нешуточные страсти...и при чём тут английский купец?
Агент Крузо ненароком (?) очутился в «царственном граде Тоболеском» в период войны за тартарийское наследие, которая могла в перспективе серьёзно изменить баланс сил в Азии.
Ещё раз напомню хронологию романа.
Если вести обратный отсчёт от 10 января 1705 года, когда он завершил своё
«дальнейшее приключение» в Лондоне, то караван из Пекина достиг Тобольска в октябре 1703 года, а собственный караван агента Крузо, о котором речь пойдёт далее, покинул столицу Сибири в начале июня 1704 года. По прямому указанию романа пребывание в Тобольске продлилось 8 месяцев.
Но нет никакой уверенности в том, что описанные события имели место быть именно
в то время.
Я предпочитаю ориентироваться на дату выхода романов «Приключения Робинзона Крузо…» и «дальнейших приключений…» в конце 1719 года. Это верхняя достоверная дата. Согласно ей, учитывая время на написание и одновременный выпуск обеих частей романа, ближайшие к ней события должны были относиться к 1717-1718 годам. Или чуть ранее, но ненамного, иначе бы месседж романа терял бы свою актуальность.
Подробно война за тартарийское наследство рассмотрена в цикле моих статей «Криптотартарийская история Омска» на сайте «Тартария-инфо», в связи с чем я в данном очерке буду излагать тезисно, буквально предложениями и абзацами, то, чему посвящены страницы и главы в другом месте. Речь будет идти об одном и том же, только раньше происходящее рассматривалось с точки зрения конкретных исторических персонажей и буквально с поверхности земли, на примере фортификации начальной истории Омска, то сейчас обозрение проблемы тартарийскоого наследия будет производиться в масштабе Евразии.
- Русское царство формально получило контроль над обширными территориями Евразии, которые для простоты можно назвать Великой Тартарией, во второй половине шестнадцатого века, в царствования Иоанна lV Васильевича и Бориса Фёдоровича. На тот момент, и на весь семнадцатый век, при первых Романовых, это означало фактическое владение только северными владениями, системой «царств» – Казанским, Астраханским и Сибирским.
Но в представлении русской власти политическое влияние должно было простираться куда дальше на юг. По крайней мере, Пётр Первый точно был уверен, что Иртыш на всём протяжении находится сфере русского влияния, а это означало притязания на Среднюю и Центральную Азию. Европейцы очерчивали конуры этого гипотетического влияния наследников в виде «Великой Тартарии», русские меньше пользовались этим термином.
Подробный разбор эволюции титулатуры русских государей и доказательство, что Сибирское царство не равно Сибирскому ханству, в все четыре царства составляют некую геополитическую конструкцию, приведен в статье
"Криптотартарийская история Омска. 6".
В Сибири были зримые свидетельства оформления передачи прав собственности и владения Тартарии/Сибирского царства царству Русскому. Это были город Тара и «курган» в устье Оми на месте современного Омска. Тобольск выступал в качестве места дислокации царской администрации, в него были перенесены прерогативы Сибирского царства.
2. Вплотную к зондированию границ своего политического влияния и положения дел с тартарийским наследием русская власть приступила в начале 1710-х годов, в царствование Петра Первого. После первых побед на западных и южных фронтах наступила очередь южного направления экспансии.
Одной из ключевых фигур затевавшейся интриги, по крайней мере из числа публичных, был сибирский губернатор князь Матвей Петрович Гагарин, а местом действия «царствующий град ТоболескЪ» (так на «карте» Ремезова того времени). В дальнейших событиях Гагарин выступал в роли вице-роя Сибирского царства, то есть почти полновластного владыки востока будущей Российской империи.
Одно из первых событий, которое в крипто-исторической мозаике укладывается в схему войны за тартарийское наследство, – миссия китайского посланника Тулишеня 1714 года, вроде бы посланного узнать настроения пророссийских калмыков в Поволжье (Китай намертво увяз в войне с их восточными сородичами – джунгарами), но заглянувшего по пути (!) в Тобольск, а затем по результатам посольства составившего подробнейший отчёт и весьма информативную карту Сибири.
Справка из Википедии: Тулишэнь
3. Публичный триггер событий – предоставление Петру Первому так называемого «песошного» золота (то есть, в виде золотого песка) сибирским губернатором Гагариным. Произошло это в Санкт-Петербурге в 1714 году, с присовокуплением истории, что Матвей Петрович прикупил якобы это золото на тобольском базаре, а продавец утверждал, что россыпи золота лежат нетронутыми, никем не контролируемые, в пределах досягаемости русских.
Поверхностная проверка в виде опроса бухарского торговца? дипломата? подтвердила лёгкость овладения месторождениями, что было бы весьма кстати ввиду полного опустошения казны Северной войной.
Дальнейшие события подробно описаны в труде Миллера
Подробный разбор малой степени реальности миллеровской версии приведен в статье
"Крипто-тартарийская история Омска. 2".
4. Начиная с 1714 года началась подготовка двух походов с военно-дипломатически-промышленными целями: экспедиции Бухгольца (1714-1716 годов, которая переросла позднее в эпопею с сооружением крепостей на Иртыше 1717-1719 годов), и экспедиции Бековича (1714-1717 годов, уничтожена хивинцами).
Цели, которые были поставлены перед обеими экспедициями, были неосуществимы даже не то что для выделенных сил, но и в принципе для возможностей России на тот момент.
Они подразумевали устройство опорного пункта золотодобычи в Центральной Азии (сейчас находится на территории КНР), установки промежуточных баз и контроля над коммуникациями на протяжении тысяч вёрст, принуждения к вассалитету Джунгарии, Бухарского эмирата и Хивинского ханства, изменения устья Аму-Дарьи (!!!) для сквозного прохода судами от Астрахани до пункта золотодобычи. Представления в Европе и в России о Средней и Центральной Азии были фантастичны на тот момент, и всё же представляется, что помимо официальных, заведомо невыполнимых инструкций, Бухгольцу и Бековичу были вручены другие, секретные, с более реальными и актуальными задачами. Например, проверить реакцию стран, ранее входивших в сферу влияния Великой Тартарии, на предъявление Санкт-Петербургом прав на тартарийское наследство.
Подробнее о петровских планах в "Крипто-тартарийская история Омска. 2".
5. Провал на среднеазиатском направлении в 1717 году, после гибели экспедиции Бековича, сделал центром последующих событий Западную Сибирь и Иртыша.
Русская дипломатия с каким-то фанатичным упрямством считала течение Иртыша русским владением, хотя не имела на это прав от бывшего ханства (реальная южная граница ханства и лояльных русским сибирских татар проходила по Оми), а также возможности подтвердить военной силой в столкновении с джунгарами или с китайцами.
Всё-же после первого столкновения осады Ямышевского укрепления зимой 1716/1717 годов и ретирады Бухгольца в последующие годы особо не препятствовали возведению цепи Иртышских крепостей до озера Зайсан, хотя территория Джунгарии оказалась рассечённой, а русский Алтай избавился от набегов. Официально Джунгария и Россия не воевали в последующие сорок лет, хотя набеги из степи на русские поселения были обычным делом.
Таковы события, затрагивавшие значительную часть Азии во второй половине 1710 х годов. Руководство ими (в той или иной мере) осуществлялось из Тобольска.
6. Одновременно с внешнеполитическими задачами по выходу на границы Тартарии, России пришлось решать внутренние.
В Сибири всё ещё находились остатки тартарийцев, или какие-то группы населения, ранее связанные с ними, и потому включённые в договорённости с Москвой в незапамятный шестнадцатый век. Также о союзе Московии и Тартарии помнили русские сибиряки: для них это был золотой век вольностей на стыке двух государственностей, что всегда избавляло простой люд от чрезмерного гнёта.
Москва первых Романовых соблюдала эти договорённости, а вот Санкт-Петербург Петра Первого в одностороннем порядке разорвал ветхие клятвы. Никакой информации об этой гражданской войне в Прииртышье не сохранилось, о ней можно судить только по косвенным фактам:
- до 1718-1719 годов, даже после основания Первой Омской крепости, для российских воинских команд были недоступны высоты в устье Оми, то есть их обороняли или по каким-то причинам не решались трогать;
- в 1722 году по приказу Петра Первого была подвергнута погрому Тара, один из старейших городов Сибири и ближайшая база экспансии по Иртышу, то есть таким образом ликвидировали сопротивление русских сибиряков;
- много позже, в 1760-х годах глухое сопротивление в Прииртышье было признано настолько значительным, что потребовалось строительство огромной Второй Омской крепости, что никак не оправдывалось внешнеполитической обстановкой и потенциалом вероятных противников.
7. Финалом в этой фазе взаимоотношения России с тенью Тартарии можно считать объявление о создании Российской империи в октябре 1721 года.
Россия окончательно стала государством западного типа, для которой союз четырех царств и тартарийское наследие перестали быть актуальными.
О тартарийском наследстве забыли, и далее приращение новыми территориями шло не через пробуждение памяти о прежнем единстве, а путём политических интриг и военных захватов.
Таковы события, затрагивавшие значительную часть Азии во второй половине 1710х годов.
Глава седьмая, в которой агент Крузо доказывает, что "миссия невыполнима" – это не про него
Руководство ими (в той или иной мере) осуществлялось из Тобольска самим князем Гагариным, а также его Походной Сибирской канцелярией, которая всюду следовала за губернатором и позволяла решать все вопросы буквально на ходу.
Так что у агента Крузо были веские причины испугаться мороза и коротать время среди местной элиты.
Причём у меня есть подозрение, что среди его собеседников был сам губернатор. На это наталкивает анализ сюжетной линии с неким ссыльным князем*, бывшим царским министром, который поведал о своём обретении стоической мудрости после утери своего блестящего положения.
Есть несколько версий, кем мог быть этот высокопоставленный ссыльный, но ни одна из них не имела достаточного обоснования.
Ошибка всех комментаторов заключалось в буквальном прочтении слова «опальный» – будто бы речь шла о реальном ссыльном. В то же время речь вполне могла идти о действующем сибирском губернаторе, князе Матвее Петровиче Гагарине, который умудрялся исполнять служебные обязанности, перманентно находясь при этом под следствием с вполне висельными перспективами.
Деятельный сановник Гагарин был выдвинут в 1708 году на сибгубернаторство, но официально получил назначение только в марте 1711 года, а выехал в Тобольск в середине сего года. Пробыл там недолго, в конце 1713 года выпросил позволение наведаться в Санкт-Петербург, потому что полным ходом шло заведённое против него дело по масштабному мздоимству и манипуляциям со сбором налогов. Оно находилось под контролем (или было даже инициировано) обер-фискалом. Тот раунд Гагарин выиграл, сработали старые связи и обильная подмазка царицы с Меньшиковым.
В 1715 году – новый вызов в столицу, новые разборки, и возвращение в Сибирь, где трудился на ниве госстроительства до 1718 года, пока вдругорядь на был призван ко двору для организации суда над царевичем Алексеем. Формально Пётр Первый устранился от вынесения приговора, а поручил вынести его высшим сановникам и губернаторам, – или, в случае сибирского губернатора, это был предлог, сейчас уже не установить.
В Сибирь Гагарин уже не вернулся, а вместо него в Сибирь была выслана проверка майора Лихарева, который имел полномочия собирать факты измены губернатора (снят с должности в январе 1719 года) и объявлять всему честному народу, что Гагарин – вор, и его ждёт наказание.
Следствие шло до марта 1721 года и закончилось странной процедурой повешения. Материалы дела сразу же были уничтожены, а то, что сейчас выдаётся за копию обвинительного приговора в версии князя Петра Владимировича Долгорукова, вызывает большие сомнения как крайняя ненадёжность источника (Долгорукова ловили на нечистоплотности при публикации исторических документов), так и по существу: губернатор Сибири делал ровно то, что ему положено по служебным инструкциям.
Подробнее о деле губернатора князя Гагарина в свете проекта возрождения Сибирского царства в "Криптотартарийская история Омска. 6".
Так вот, если представить, что наш агент Крузо побывал в Тобольске в 1710-х годах и имел встречу с Матвеем Петровичем в период обострения интриг против него, то описана психологически верная ситуация: это действительно человек, некогда (или на тот момент) облеченный властью, но остро чувствующий, как зыбко его былое (или существующее) могущество. Также оправдано желание сбежать из банки с пауками, которую представляет собой власть, и желание стать частным лицом, чтобы дожить свой век в покое и безвестности. К сожалению, для сибирского губернатора, его положение и тип характера не оставляли такой возможности. Он давно вошёл в игру, в сферы политики и даже геополитики, и был вынужден драться с политическими противниками до конца, даже с малейшими шансами на выживание.
Единственное, что «сановник» мог сделать в этой ситуации, так это попросить агента Крузо спасти кого-то из близких ему людей, которых могла затронуть грядущая опала. Это одна из версий появления в романе-отчёте персонажа «сына сановника», которого надо было вывозить на Запад, минуя царские заставы. Версия мелодраматичная и придающая оттенок человечности даже такому монстру как князь Гагарин.
Всё же вряд ли человек, покинувший Тобольск вместе с агентом Крузо, был связан с князем Гагариным родственными узами: это был другой агент, уже разоблачённый русскими властями. Его вызволение стало последним заданием нашего героя.
(Самая бредовая моя версия заключается в том, что с агентом Крузо покинул Россию сам князь Гагарин, оставив после себя на хозяйстве двойника. Тогда понятна ярость Петра Первого, который спустя какое-то время обнаружил подмену, и что человек, к которому было много вопросов, вне его досягаемости. Со всей конфиденциальной информацией о положении дел в России).
С середины семнадцатого века непосредственно в Тобольске находилось много иноземцев, по своей воле, находясь на службе русских царей, или проездом, по пути следования в Восточную Сибирь или в Китай. Были и сосланные за какие-то провинности.
Северная война радикально поменяла ситуацию, Тобольск стал служить главным перевалочным пунктом для распределения пленных шведов в количестве многих тысяч дальше по Сибири. В романе они не упоминаются, потому что пленных шведов в 1703-1704 годах практически не было и размещались они в европейской части страны. Основной поток пленных дала Полтава, а их перемещение в Сибирь стало следствием раскрытия заговоров попыток пробиться силой в Иран и Турцию.
С пленными каролинами и их деятельностью в Сибири связано множество странностей.
Например, их активное использование русскими властями в качестве чиновников, инженеров и военспецов в тот момент, когда вовсю шла война с их родиной. Ни русские, ни сами шведы не видели в этом ничего необычного, хотя ситуация выглядела примерно так, как если бы в 1944 году пленные вермахта помогли бы Советской Армии захватить Афганистан и выйти на границы Британской Индии.
Для обеих держав Великая Северная война была не рядовым русско-шведским конфликтом, хотя обе страны воевали тысячелетие до петровских времён, и угомонились только спустя сто лет спустя. Тогдашняя война была поистине судьбоносной, поскольку решала вопрос, кто будет контролировать поставки пшеницы из Восточной Европы в Западную, то есть держать за горло Англию, Францию и Голландию. которые по ряду причин пребывали в хроническом дефиците хлеба. По нашим меркам это как разборки на тему, кто будет контролировать ближневосточную нефть и Персидский залив. Поражение Карла Двенадцатого навсегда отбросило Швецию из статуса супердержавы в ряд рядовых стран.
Тем не менее, шведы после Полтавы верно служили Петру Первому, вместе с русскими завоевывали Прииртышье в ходе войны за тартарийское наследство, а потом возвращались на родину, где восстанавливались в чинах, получали пенсионы и уважение общества.
Немного необычно?
Какую роль на самом деле играли шведы (точнее, европейцы) в описываемых мною событиях?
Как бы то ни было, миссия агента Крузо показывает, как могло производиться общение ограниченного шведского контингента в Сибири с Европой, – через так называемые торговые караваны в Китай, которые передавали донесения и даже, при необходимости, забирали с собой ключевые фигуры.
Всё, что происходило позднее, было подчинено это цели.
В первую очередь, долгое ожидание в Тобольске агента Крузо: потенциального релоканта надо было найти и подготовить бегство. Во вторую – выбор маршрута в обход официальных таможен между Сибирью и Евроссией, прохождение которых было обязательно для всех, а тем более для иностранных купцов. Этот порядок был общеизвестен, и если не вызывал протеста в караване, то, значит, был обговорен заранее со всеми работниками.
В Сибири оптимальное время для поездок и перемещения грузов – зима. В это время холодно и нет подножной травы, но зато укатанные дороги в снегу позволяют ехать быстро: плюсы перевешивают минусы. В летнее время в полный рост возникают проблемы бездорожья и гнуса. Бегство агента Крузо намечалось как раз окольными тропами, с компактным караваном из навьюченных лошадей и верблюдов, что в несколько раз увеличивало тяготы каравана. (верблюдов автор зря приплёл ради живописности картинки, это животное холодоустойчиво, но весьма плохо чувствует себя во влажном климате и водонасыщенной местности, а север Сибири и Евроссии как раз состоит из одних болот. Караваны верблюдов обычно доходили только до широты Челябинска – Омска – Новосибирска).
Купцы из Пекина добрались до Тобольска в октябре и, после короткой передышки, распродажи части товаров и закупки новых, продолжили путь на запад. К весне, к началу навигации, они бы достигли пристаней на русских реках, Москвы или портов на Балтике, или продолжили путь дальше по обустроенным путям Европы. Это была привычная логистика.
В романе содержится замечание, что купцы покидают Тобольск ранней весной, чтобы успеть к навигации, – это относится к маршруту до Архангельска. Ориентирующиеся на трассу в Белом море торговцы отчаливали из европейских портов весной, и причаливали во второй половине лета, загружались и уходили обратно. Впрочем, какое-то количество судов могло зимовать в порту Архангельска, так что купцу всё равно выгоднее было двигаться зимой, чтобы успеть к их отплытию.
Описание последнего этапа путешествия агента Крузо говорит само за себя.
В начале июня караван агента Крузо покинул Тобольск. Он состоял из 32 лошадей и верблюдов, самого Круза, «сына ссыльного сановника» со слугой-сибиряком, исполнявшим роль проводника, компаньона Крузо ещё с Бомбея, со слугой, голландцем-лоцманом и местными работниками, всего 16 человек.
Караван тут же исчез с торных дорог и проявился на людях только близ Соликамска, уже по другую сторону Урала, каким-то образом миновав Верхнетуринскую таможню. В Соликамск агент Крузо зашёл, оставив «сына» в окрестностях города, и потом снова подобрав его по пути.
Далее стратегия скрытых переходов натолкнулась на печальные следствия выбранной политики.
Окольные пути не охранялись, идущих по ним не оповещали об опасности и на караван «кто-то» напал. Кто – непонятно, потому что сперва речь шла об остяках, то есть современных хантах (тогда откуда они на запад от Урала?), потом автор подозревал всех подряд (татар, калмыков и черкесов), а под конец всё-таки опознал калмыков. Хотя сам удивлялся, отчего они зашли так далеко на север, и действительно, от южных степей им пришлось бы пройти лесами под тысячу вёрст.
Наверное, дикари тут неповинны, а агента Крузо всё-таки догнали те, кто хотел его расспросить, причём в неформальной обстановке, без протокола, и в отсутствие и покровителей. Караван отбился от первого натиска и смог улизнуть, – слуга «сына сановника» указал тайную тропу вдоль реки Вишеры. В этом месте остаётся только подивиться знанию окольных путей от Оби до Северной Двины этим человеком.
Злоключения на этом закончились, агент Крузо в дальнейшем посчитал себя в безопасности, под неким зонтиком, так что он снова начал указывать пункты маршрута: город Петров, деревня Кермазинская, переправа через реку Кишму, некий город Озомы, деревня Вестима на Вычегде, наконец, Яренск, где произошёл найм барж. Агент Крузо заново настолько вжился под конец в роль добропорядочного негоцианта, что даже вспомнил о датах: 7 июля (1704 года) они отплыли от Яренска, и 18 числа того же месяца достигли Архангельска.
Им повезло с оказией, спутники агента Крузо без проблем погрузились на судно 20 августа и прибыли в Гамбург 13 сентября (1704 года). «Сын сановника» на архангелогородской пристани незаметно проник на корабль, о его слуге-спутнике более ничего не сообщалось.
Тут «сын сановника» отправился в Вену искать покровителей и знакомых отца (и исчез из повествования), агент Крузо со спутниками провели очередные выгодные операции в Гамбурге, где задержался на 4 месяца, а потом посетил Гаагу.
На английскую землю Робинзон Крузо вступил 10 января 1705 года, проведя в путешествии, по его счету десять лет и девять месяцев, что немного не совпадает с указанной им же датой отбытия из Лондона 8 января 1694 года, тогда получается почти ровно одиннадцать лет.
Впрочем, мистеру Крузо согласно его уверениям было уже 72 году и можно извинить глубокого старика за небольшую неточность в арифметике.
И даже поблагодарить за его многочисленные случаи невольных забывчивости и искажений в его совершенно правдивом повествовании.
Ведь благодаря ему и автору мы узнали много интересного о Великой Тартарии.
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Константин Ткаченко обязательна.
|
 |
